ШКОЛА В СЕВАСТОПОЛЕ. ПОЧЕМУ УХОДЯТ УЧИТЕЛЯ. ЖИЗНЬ В КРЫМУ

У нас сегодня очень интересная тема. По многочисленным вашим запросам, вы постоянно спрашиваете, что здесь со школами, садиками? Как устроить ребенка и перевезти сюда? Когда именно переводить ребенка? На эти и многие другие вопросы мы сегодня ответим. Я приехала в гости к директору 15 школы в Севастополе. Она проработала на этой должности 33 года. И мы зададим ей все вопросы, которые нас интересуют.

– Добрый день, друзья! Как я вам и обещала, мы сегодня пришли в гости к директору школы Нине Иосифовне Шевцовой. Она проработала директором школы 33 года, и ей есть, что нам рассказать. Здравствуйте, Нина Иосифовна!

– Здравствуйте!

– У наших подписчиков очень много вопросов. Первый вопрос – сколько в Севастополе садиков и школ?

– Для нашего города достаточно много садиков и школ. Потому что, у нас около 70 школ, и более 100 детских садов. Планируется еще, как говорит наше правительство. Если в Москве или Петербурге около тысячи в одном округе, то у нас – капля в море. Но, каждая школа у нас практически авторская. Я немножко бывший директор 15 школы, но бывших не бывает. Это всегда твоя семья.

– Вы сдали свои полномочия в этом году?

– Да.

– То есть, планируется еще 9 школ в ближайшее время?

– Это так сказали по телевизору, я не знаю.

– Хватает ли мест в школах? Очень многие жители жалуются о том, что не так легко устроить ребенка в школу, особенно по месту жительства. Есть ли с этим, действительно, проблема?

– Проблемы есть, безусловно. Потому что, обучаемые классы до 20 человек. У нас в классах по городу, я так понимаю, от 25-30 человек. Наверное, мы неправильно ставим вопрос. Потому что, если у учителя есть условия… Я начинала работать в 1977 году. У меня в классе было 41 человек, и таких классов у меня было 4, как у математика. Параллельных четыре 4 класса. Это была маленькая школа. Я не считала, что это много. Сейчас бывает, что и 15 человек много. Потому что, дети немножко другие, и мы другие. Не хватает? Нам никогда ничего не хватает. Тут вопрос другой, что в 2014 году мы столкнулись с той проблемой, что мы имеем право сказать родителям, что у нас переполнено. До сих пор так вопрос не стоял. Не знаю, хорошо это, или плохо. Но, обязан был руководитель школы в районе всех своих людей принимать и как хочет, так и размещает.

– Даже, если больше, чем нужно, получается.

– Да, жесткости в таких санитарных нормах не было. Лишь бы дети учились, ну, и школ не строились, опять же. Сейчас школы строятся. Но, вот этих записей в первый класс у нас никогда не было. Всех принимали, обучали. Сегодня это немножко шокирует севастопольцев, потому что, они не привыкли записываться, ходить. Для них же для всех детей, школа радость одна. Они уже понимают, куда попали. И то, что они должны какими-то правдами-не правдами попадать в эту школу по району, для них это удивительно. Я думаю, что с этим надо что-то делать, менять. Потому что, в 2014 году приехало очень много детей с районов АТО, из России, и строителей. 300 человек за лето прибыло детей. У меня школа была переполнена, и еще один корпус нам давали. И как-то мы всех разместили. И я не ставила задачу сажать детей в 35. То есть, мы открывали класс, находили учителя.

– Сейчас такая же практика, или нет? Я немножко не поняла. Если я, допустим, купила квартиру в Казачьей Бухте, а там одна школа, и говорят, что она переполнена. Могу ли я рассчитывать, что меня возьмут в эту школу?

– Нет, вы будете ходить по городу. Вам дадут место на Северной, еще где-нибудь, где есть место.

– Ничего себе. То есть, у меня нет никакой гарантии.

– Прав нет у родителей. Я не хочу говорить за Казачью школу, но ребенок второй год обучается в микрорайоне, который вообще не может ни ходить, ни стоять – инвалид. Наша школа обучает, учителя туда ездят. Потому что, Казачья Бухта отказывает этим родителям по каким-то там причинам.

– То есть, заранее выбирая квартиру нужно предусмотреть, есть ли места в школе, которая поблизости?

– А как вы это предусмотрите? Это нужно каким-то образом, с социальным нашим начальником думать. Потому что, даже вторая смена это лучше, чем ребенка сонного куда-то везти на транспорте. У нас транспорт  сейчас тоже плохо ходит.

– Конечно, особенно в часы пик, когда бежишь на работу.

– Да, все социальные вопросы, чисто бытовые так устроены… Мы же говорим о нормах, а как мы будем выполнять, если под них нет условий. И писали, я и в суд ходила с этими переполненными классами, но, как-то я смогла. Не надо об этом молчать. Потому что, рано ил поздно человек оказывается лицом к этому. Нужно проситься. Хуже другое, что государство защищает эту ситуацию. То есть, директор говорит – да, я не могу, у меня перегружен класс, и все.

– Деваться некуда, получается. Мы только что с вами говорили по поводу второй смены. У нас сейчас же все школы должны работать в первую смену?

– Да.

– Действительно ли, это практика?

– Ну, как правило, первая смена. Я сейчас уже не владею этой ситуацией. Уже около 20% школ принимают детей во вторую смену. Например, мне очень нравилось ходить в школу во вторую смену. Это было даже удобно. А как оставлять дома ребенка одного, если мама уходит на работу? Это, конечно, не очень хорошо, мягко говоря.

– Нина Иосифовна, какие сложности, или где можно найти информацию о том, каким образом перевести ребенка сюда?

– На любом сайте департамента образования. Там есть контактные телефоны, там достаточно образованные люди, они там все расскажут, помогут, созвонятся с директорами школ. Опять же, у меня и такая практика, если человек попадает в департамент образования, уже департамент образования звонит директорам школ и поднимает их на решение этой проблемы. Не совсем родители должны скитаться по школам и записываться на прием. Представьте, когда ребенок хочет в определенную школу, ему там понравилось, а его не взяли туда. Получается, у ребенка появляется психотравма с самого раннего возраста. Я, как человек возрастной, который видел этих детей и внуков, которых сейчас бабушки приводят своих детей. И они вспоминают еще то. Они приехали в город, у них случилась трагедия, их никуда не брали. Вытащил из дома ту девочку, привел в первый класс. Насколько это запоминается людям, как они благодарны. И тогда мне никто, никакой шоколадки никто не дал, я считала, это само собой. А человек, когда поучился, он понял, что такое тебя сразу обняли, привели и посадили за парту. И с другой стороны, вспоминают обиды, когда не взяли кого-то. Это очень серьезная социальная проблема. Люди должны любить свое государство, и государство должно их любить.

– Все-таки, существует ли в севастопольских школах и садиках момент коррупции?

– А как же! Смотря, что вы понимаете под коррупцией? Я в 2014 году, в апреле только прошел референдум, мне общественный комитет по борьбе с коррупцией вручил медаль чести второй степени. Я думаю, какой же борец с коррупцией, если только месяц прошел. Там в положении написано, что за большой вклад в воспитании поколения, и так далее. То есть, я показала свою работу в том, что я воспитываю конкурентоспособных учеников, и не нужно ни к кому подлизываться, например. Это и есть борьба с коррупцией. Когда коррупция начинается? Когда тебе надо решить вопрос какой-то. Я думала, что это какие-то мало общественные организации.  Потом читаю в интернете, мэр Грозного получил такую же медаль первое степени. Это говорит о том, что комитет по борьбе с коррупцией понимает, откуда растут ноги. Это о дефицитах, и это о каких-то несовершенств в чем-то. Будет все хорошо, не будет коррупции. Будут всех брать в школу, никакой коррупции не будет. Никто не будет делать ремонт в кабинете, куда родители идут, и государство не скоро выделит деньги. Когда оно возникает? Это не от того, что директору школы или детского сада чего-то не хватает в жизни. А начинается коррупция с цветов, коробки конфет. Это все надо искоренять. Наверное, кому-то это кажется неприличным и не хорошим. С другой стороны, давайте поговорим о благодарности. Благодарны ли наши дети тому, что они получают с нуля, практически? Они понимают это, их тоже надо этому учить. Если он получил знания, почему ребенка не научить красиво сказать спасибо. Я заканчивала урок математики, я их в последние свои управленческие годы не сильно, урок заканчивался, и я говорила – Спасибо за урок, дети вставали и говорили – спасибо за урок. Я им говорили – спасибо, вы сегодня молодцы. Как бы они там не учились, неважно. То есть, мы должны учить говорить «спасибо». Мы много говорим о коррупции, а просто благодарности техперсоналу, медсестре сказать просто «спасибо». Это сложно, потому что у нас сейчас нет этики. А тем более, когда у нас сейчас цифровые технологии. Мы заказали на сайте какую-то услугу. А как сказать «спасибо»? Кому? Вот эти моменты, которые мы забываем иногда. Простые, поднести сумки, уступить место. Это коррупция или нет? Если учительнице уступят место в троллейбусе, а простой бабушке нет. тоже коррупция, да.

– Если нет в моей школе места, например. Могу ли я все-таки туда как-то попасть? Если, допустим, я хочу перевести ребенка из класса «А» в класс «Б»?

– Скорее, должен быть мотив для директора школы. Должно быть это понятно, что этому ребенку в этом классе некомфортно. Хотя я, опять же, уходила от этих вопросов. Много было предложений. Ребенку плохо. Я начинаю разбираться, почему плохо. Тут уже, извините, учительница обязана разобраться. Вот, здесь такой класс собрали! При чем здесь класс собрали? У на у всех есть дипломы. Там есть возрастная психология, физиология, элементы дефектологии. Если что-то не получается у ребенка, то проблема у учителя. Он должен, обязан не ждать, пока родители уведут в другой класс, или в другую школу, а пригласить на малый педсовет, медсестру пригласить, пусть давление померяет. То есть, мало ли что там с этим ребенком. Почему он плохо себя ведет? Не должно быть так, чтобы мы в тупик ставили детей, родителей. Он или я в классе – такого в нашей школе никогда не было заведено. Мы, педагоги, должны как-то с этим справляться грамотно, психологически.

– Есть ли учебные заведения в Севастополе, которые более котируются, нежели другие? Каким образом можно выбрать школу? Есть ли те учебные заведения, которые можно рекомендовать?

– На мой взгляд, уже никто, никуда не бегает. Родители качают права. Но, мое твердое убеждение, что начальная школа должна быть возле дома, чтобы ребенок не мучился в транспорте, чтобы у него были друзья во дворе, это очень важно. Сейчас нет друзей во дворах, вообще дворов нет, и школьных дворов нет, а дети должны дружить, школьная дружба – это очень важно. И должна быть учительница начальной школы, не школа. В каждой школе, в каждой параллели есть какая-то учительница, к которой стараются все попасть. У меня трое внуков и дочка, я никогда не выбирала учителей для них. Я учила их любить ту учительницу начальной школы, к которой они попали. Каждый учитель начальных классов – это целая вселенная. У них невозможная власть.

– То есть, выбираем не школу, а учителя.

– Учителя. В начальной школе – учителя. У ребенка должен быть мотив, он должен в школу идти радостно, любить свою учительницу, она должна любить его. А вопрос элитности заведения. Это мы говорим о критериях. Что мы понимаем под элитным заведением? Если заведение готовит к ЕГ, к поступлению в институт, к великому сожалению, что это все делают репетиторы. Никакие родители не понадеются на элитную школу, если они хотят в престижный ВУЗ ребенка определить. Задача педагога образовательной школы, выработать у ребенка окно, чтобы он хотел дальше учиться. Школа должна быть адаптивной. Если ты специалист, ты должна создать для своей школы и для детей, которые имеют желание продвинуться куда-то дальше, и для детей, которых нужно с подвигнуть, чтобы он захотел. И для детей, которым очень сложно учиться, есть такие дети. Адаптировать любого ребенка. Если мы только начинаем, изначально припечатывать его какими-то определениями, сажать на последнюю парту, вы сразу закрываете в нем этот канал, и он садится в компьютер, в лучшем случае.

– Я знаю много местных жителей, которые ходили в 15 школу, и, действительно, все из них добились определенных высот. Меня это поразило. Я знаю нотариусов, людей, которые сидят на больших должностях.

– У нас 4 священника выпустились из школы. Никто из наших детей, которые поступали из 9 класса… Потом, начинается выбор этих элитных школ. Мы никогда таких детей не удерживали. И были такие случаи, когда через 2 месяца возвращались обратно. Потому что, у нас коллектив был очень сплоченный, в течение 30 лет у нас практически никто не увольнялся. Поэтому, здесь очень богатый социальный ресурс для того чтобы гражданам стремиться к успеху. Не достаточно любить ребенка, важно еще его уважать. Уважение к детям, к родителям мне очень не нравится мне российский наш закон. Он хороший, да, против террористов, но не одного террориста, к счастью, я не видела в своей жизни. А взбешенных родителей, которых не пускают через порог в школу, ну не такие же они опасные, чтобы их вообще в школу не пускать. Я не понимаю, почему родители не могут зайти в свой класс, помочь, переодеться своему ребенку-первокласснику. Это учительница после всех уроков должна одеть 31 ребенка и вывести мамам на улицу. Честно говоря, я никакого здравого смысла здесь не вижу. Сейчас мы будем вводить ЧОПы, охранные сигнализации, это сумасшедшие деньги, которые практически не решают проблему. Должен быть побежден дракон внутри нас. Он должен понимать, чего нельзя делать, должен быть здрав Божий.

– Да, что такое хорошо и плохо, надо закладывать с детства.

– Закладывать – сильно возможности нет. Агрессия начинается от отторжения.

– Изгоняют ли педагогов из школы?

– Да. Но, им есть, куда деться. Строятся новые школы, они могут переходить, если им что-то не нравится в этой школе. Он может идти на репетиторство, прекрасная статья доходов.

– А почему?

– А потому что, когда человек постоянно виноват в том, что ты не успел, не сдал, то он не может быть открытым, социологически грамотным специалистом. Если у него в классе ученики и классное руководство. У него должно быть время просто пообщаться с детьми, просто куда-то пойти, побродить безо всяких фотоотчетов. Вот это бумаготворчество, которое не по окладу нагружает учителей, все это одного и того же стоит. И ВУЗы уходят. Потому что, говорят, чтобы они так учились эти студенты, как я должен сидеть у этого компьютера сутками, составлять программы, учебные планы. Я помню свой ВУЗ, мы постоянно встречались с преподавателями и работали в живом общении.

– Значит, у нас все-таки есть нехватка кадров в Севастополе?

– Да, катастрофически.

– Друзья, если вы учитель на материке, и хотите переехать поближе к морю, вам как раз к нам. Если я учитель в Манты-Мансийке и хочу переехать сюда, что мне для этого нужно?

– Купить квартиру. Опять же, когда я была молодым депутатом, со своими друзьями и коллегами смогли сделать землеотвод, город построил бесплатные квартиры для учителей и врачей. Если ты сейчас приезжаешь сюда учителем, ты начинаешь со своего быта. У меня переехала в 2015 году учительница из Украины, я ее держала руками и ногами. Она купила здесь квартиру. Она бьется с материальными проблемами, потому что в Севастополе увеличены нереально цены. Поэтому, это самый первый вопрос.

– Хорошо, квартиру мы купили, допустим.

– А дальше Севастополь, очень продвинутый город, и мы почти не заметили переход. Вот, по качеству образования могу сказать, что у нас достаточно умные дети. Мы на хорошем счету, потому что мы привыкли работать хорошо.

– Насколько конкурентно образование в Крыму по отношению к материку? Поступают ли в российские ВУЗы?

– Однозначно, да.

– То есть, я могу не беспокоиться, что мой ребенок здесь выучится, а потом поедет в Москву поступать в ВУЗ.

– Смотря, какой у вас ребенок. Выпуск 2014 года был для нас страшный. Потому что, дети проучились всю жизнь в Украине, и 24 марта мы пришли на занятие. К нам приезжали репортеры, снимали, рассказывали и показывали границы нашей страны. Наши дети прекрасно сдали экзамены прекрасно, ЕГ, конечно, были поблажки. Мои дети этого выпуска прекрасно поступили в Москву, Краснодар, Петербург.

– Значит, вы конкурентоспособны.

– Да.

– Если ли реальное отличие обычной средней школы от гимназии?

– Опять же, это не ко мне вопрос, он больше организационный. Сейчас директор свободен от учебного плана, расписания. Что такое гимназия? Это гуманитарная составляющая, это не совсем хорошая математическая школа.

– А у нас есть школы для одаренных детей?

– Таких не бывает. Есть малая академия наук, и есть всевозможные секции. Одаренные дети их посещают. У нас есть подходы. Например, у нас в школе была развита проектная деятельность. У нас в школе учился мальчик, который занял в крымской конференции третье место молодых историков. Я считаю, что это заслуга учителей. Потому что, всегда найдется группа учителей, которые возьмут группу детей, и будут их обучать.

– Нина Иосифовна, вся ваша жизнь связана со школой. Скажите, пожалуйста, если бы была возможность изменить что-то, пошли бы вы по этому пути сейчас?

– Как глубокий пенсионер сейчас, я отматываю назад и понимаю, что это прекрасное образование педагогическое. Человек всегда себя чувствует гордо. Я не жалею, что выбрала эту профессию. Но, сейчас не советую никому идти по этому пути, потому что, чем ты лучше руководитель, тем быстрее тебе скажут спасибо, до свидания.

– Ученики сами Вам рассказывали, чтобы они хотели изменить?

– Да, что не так. Я для себя очень много интересного нашла. Во-первых, они очень красиво рисовали. Во-вторых, они писали, что музыку хотим. Слава Богу, мне тогда помогли арендаторы, и мы купили звонки электронные и под Бетховена дети шли на урок. Вдохновенно, вместе с учителями идут на урок. Если дети не владеют в совершенстве своим языком, и не видят в этом вкуса, то это беда. У ребенка должна быть постоянно позитивная самооценка.

– Нина Иосифовна, что Вы считаете своим самым главным достижением?

– В жизни – дочка и внуки, а в работе – я смогла реализовать идею состояния возможности обучения детей с ограниченными возможностями здоровья. Потому что, это очень большая проблема сейчас. Эта проблема, касающаяся очень многих семей. Потому что дети рождаются в этом цифровом пространстве со всевозможными особенностями. Я не имею ввиду патологии, отклонения. Но, когда ребенка учила одна мама, а  дала справочку-подтверждение, что я беру в школу. И вдруг она приходит, а почему вы с другой школы перешли? А я вот сначала туда, потому что мне было стыдно сказать, что я еду в 15 школу в коллекционный класс. Меня, конечно, это привело в шок, и я ей сказала, что я тогда вас не возьму, идите в другую школу. А она мне говорит, что вы не понимаете, что это такое, когда детей забирают из песочницы, когда я со своим ребенком выхожу на улицу. Мы с ней плакали. И я поставила себе педагогическую задачу, что в  моей школе будут учиться все дети, кому положено, особенно те, которые плохо могут учиться. Моя задача – их выпустить. Ежегодно я придумывала эту систему, и я ее придумала. Но, ее мало кто берется реализовывать, потому что это сложно. Это должны быть большие личностные вложения, потому что это нервотрепка, как говорят наши учителя. В России есть эти системы, когда коллекционные классы учатся вместе, в общеобразовательной школе. Классы, созданные с детей, которые имеют ограничения в школьных навыках. В моей школе в каждой параллели два класса, это не интернат, это не интернатские дети. Эти дети имеют проблемы с памятью, речью и так далее. Так вот, эти классы растворились в школе. Я держала за пуговицу нашего чиновника из Москвы, который приехал в 2014 году. У нас должны были дети освобождены от экзаменов в 9 классе. Он говорит, что нет, нужен общий аттестат. Мы долго бились с этим департаментом, добивались особых условий для этих детей. И они все потом благополучно учатся. В этом году у нас выпуск 28 детей таких, которые в 5 классе разделились на два класса. Это очень много. Это большой класс. У каждого свой диагноз, особенность. У тебя программа одна на всех написана, а ты целый урок крутишься во всех этих ипостасях, потому что ребенок должен быть обучен учителем. У них нет двоек. В основных классах есть хулиганы, которые получают двойки. А этих детей мы настолько в рукопашную учим все 9 лет, они потом и лучшие звания получают, и техникум заканчивают, и старостой группы делают. Это я в свое время придумала. Я всегда показываю этот документ. У меня 165 таких детей особенных, с диагнозами. 47 обучающихся с инвалидностью и так далее.

– Вам медали давать надо за такое.

– Это была наша школьная система. Это педагоги, которые обучались дополнительно, сидели на курсах, посещали их, писали работы. Для государства это очень серьезная вещь. Потому что, из неудачников школьных потом получаются керченские стрелки, подмосковные стрелки. После трагедии в Керчи я посмотрела интернет, в Подмосковье с 29 октября по 2 ноября  – 5 детских самоубийств. Это подростки, которые в сетях. Почему он в сети оказался? Потому что его некому поддержать. Он остается один на один с этой проблемой. Любой ребенок, который в школе получил себе прививку о том, что он на уровне подсознания и психопатии – это очень сложно, он чуть-чуть выпил и уже в разнос пошел.  Эти люди, которые потом совершают эти преступления, они не застреливают каких-то бойцов, они расстреливают благополучных. Они целятся в дискотеки, в школах. То есть, их раздражают успешные, удачливые люди. На них эта агрессия и направлена, и не факт, что я не окажусь среди этой толпы. Поэтому, в этом году я подготовлю проект, а на комиссию международную в сентябре в Санкт-Петербурге обсуждались все эти вопросы, я была в захвате. 4 дня были ученые, кандидаты наук, доктора рассказывали. А почему учителям это не рассказывать? Такие презентации делаем, пробиваемся. В Министерстве образования нас не хотят видеть и слышать. И в этом году, перед аттестацией нам поручили сделать правленческий проект. Все, что я накопила за 22 года целенаправленной работы, я за 3 дня составила презентацию и написала «Формирование социального директора учащихся с ОВЗ в услугах общеобразовательной школы». Это важно, потому что такие дети, как правило, с родителями не дружат. А в школе есть совсем другие возможности. И, как только я озвучила название проекта, как только появились первые слайды, напрягается наша комиссия и говорит, что у меня время закончилось. Даже 15 минут мне не дали. То есть, в то время, как я поздравляла нашего начальника с назначением, они мне все списали в это выступление. В нашем великом российском добродушном народе, мы стесняемся людей с проблемами. И мы загоняем эти проблемы, и мы не хотим этим заниматься капитально, фундаментально. Хотя, в 2013 году министерство образования писало, что это №1 проблема. Или на внедрение в учебный процесс целенаправленных детей, нуждающихся в особом подходе. Потому что, никакой родитель не поведет своего самого сложного ребенка в интернат. Для них интернат – это путевка в жизнь, потом вспоминают. И этот момент, который у нас будет развиваться в обществе, это будет проблема и еще не одна. Потому что, тут ЧОПом мы не выйдем с положения. Это должна быть психология, психиатрия на раннем исследовании. Говорили, что в иностранных школах учителя не кричат. Я не знаю ни одной семьи, которая сейчас не испытывала затруднения с воспитанием ребенка. Потому что, мы люди разных веков. Здесь меня особенно радует, что я получаю от этого самоудовлетворение. Я себе говорю спасибо за то, что ни один ребенок от меня не плакал. Потому что, это мина замедленного действия. Учителя же ведь тоже подвержены, мы же их тоже обижаем, они абсолютно не защищены.

– Это обидно тоже.

– Не надо учителей в сетчатке держать. Я – боец. У нас по охране труда приезжал специалист из Москвы. И мы обсуждали тему, если техперсонал упал с лестницы, как правильно составить акт. Я поднимаю руку и говорю, что объясните мне, пожалуйста, ребенок должен быть 15 минут у компьютера, а вы хотите 7 уроков? Учительница тоже человек, она, сколько должна проводить время у компьютера, по-вашему? Это немыслимо. Он говорит, что, а вы их научите, чтобы они отдыхали, 10 минут поседели, а потом прошлись. Говорит, что вы задали очень хороший вопрос, мы обязательно вам перезвоним. Это их любимая отмазка. Через наш отдел мы дадим ответ. Уже полтора года прошло, так никто и не ответил. Они об этом не думают, какой вред для своего здоровья получают учителя.

– А после Вашего ухода из школы, осталась эта программа? Занимается ли кто-то этим?

– Занимаются наоборот. То есть, спилили арку зачем-то, убрали скамейки. Я купила лавочки, на первом этаже они стояли для детей. Мягкие диваны куда-то унесли, потому что пожарные. Мне это не интересно, что думают пожарные, потому что я делаю то, что никто не сделает. Даже огонь можно погасить, а заставить учиться – нужно постараться.

– Все-таки, 15 школа на сегодняшний день поддерживает детей с ограниченными возможностями? Остался ли этот проект после Вашего ухода?

– Я ушла и не захожу туда. Я не могу сказать, я думаю, что нет. Потому что, я же пошла дальше. Мы пошли дальше по программе с всероссийским обществом инвалидов, который в городе существует, чтобы дети уже могли предполагать себе трудоустройство, чтобы они могли на базе школы… На этом, на мой взгляд, все и остановилось.

– О чем Вы жалеете?

– Отсутствие или малое количество мужчин. Потому что, наше женское воспитание в школе – это женское воспитание. И, чем оно жеще, тем оно противнее смотрится, когда женщина начинает вдруг строгость проявлять. Поэтому, я желаю нашей стране собрать съезд и решить этот вопрос, чтобы молодые люди не в качестве компенсации своих жизненных неудач, а по выбору шли в образование, работали руководителями, учителями не только физкультуры и труда. Я бы очень хотела, чтобы мужчины вернулись в школу. Чтобы герои приходили в школу, и из наших мальчиков растили достойных граждан, хороших мужей, отцов. Это очень большая проблема, и ее надо решать.

– Какие зарплаты в школе?

– Зарплаты считаются приличными, если, хотя бы, 30 тысяч человек получает. Но, он, на мой взгляд, должен получать, не напрягаясь, не за какие-то соревнования и так далее. Это должна быть зарплата нормального прожиточного уровня. 16 тысяч – это обычная зарплата учителя. Ее вообще никак не хватает ни на что – не на книги, переговоры телефонные, путешествия, медицину. Потому что, есть определенные тарифы страны, учитель о которых вообще не должен заботиться. Нужно создать какие-то льготы учителям уже сейчас, потому что зарплата учителя – это ваше благосостояние. Если у вас будут хорошие обученные дети, то у вас будет счастливая старость. Если у вас дети будут сейчас обучены кое-как, зарабатывать будут на шиномонтаже, и еще где-то, то и ваша старость тоже будет под таким же большим вопросом.

– Нина Иосифовна, спасибо Вам огромное за ту ценную информацию, которую Вы нам сегодня дали. За то, что Вы смогли выделить свое время и поговорить с нами о наболевшем. О том, что нас действительно интересует. Вас, в свою очередь, хотим поблагодарить за те огромные, грандиозные дела, которые Вы сделали, за то время, которое Вы потратили на обучение детей. Скольким людям Вы помогли, скольким детям Вы помогли! В завершении нашего интервью, хотела спросить у Вас, может быть, Вы сможете дать нам какой-то совет, который посчитаете нужным?

– Поскольку у нас сейчас информационный бум, я хочу, чтобы, таких как я, было больше. Очень хорошая форма общения Ваша, живого общения в сетях. Я хочу Вам пожелать и посоветовать поднимать этот момент. Потому что, вы сейчас пресса будущего. Я думаю, что это получится. Много людей, которые хотят что-то вспомнить, что-то знать. Это здорово, если такие специалисты как Вы будут втягивать россиян в душевно полезные беседы. На самом деле, для многих людей это единственная возможность услышать для себя какой-то выход из положения. Понять какую-то свою проблему с другой стороны.  Мой Вам совет – творчески развиваться, не стесняться, не бояться никого.

– Спасибо Вам огромное за приятную беседу, и за очень много полезного сегодня.

Друзья, спасибо огромное, что были с нами. Мы очень надеемся, что наши советы, наша информация вам сегодня очень помогли. Если вы для себя что-то услышали полезное, или какие-то спорные вопросы, мы все разберем, на все вопросы ответим. Давайте помогать друг другу.

Добавить комментарий